[DimSem]

21.04.2008 в 23:49

Пишет  lostforever:

Фикачество
Автор: я
Название: Он ненавидит. Он любит.
Рейтинг: для всех
Пейринг: Дин, Сэм
Аннотация: просто зарисовка. Банальная, даже почти бессодержательная. Они ведь на самом деле разные, но кое-что общее у них все же есть. И это не охота. Они братья.
От автора: бред, к тому же банальный. Однако на фоне завершающегося третьего сезона, ангстовых серий, фанфиков и клипов захотелось чего-то обычного, не мудреного и, опять же, банального. За прочтение спасибо, за коммент - конфетка


Он ненавидит
Он ненавидит давать обещания. Особенно те, которые не может сдержать. В том старом отеле, глядя брату в глаза, в больнице, последний раз кивая отцу. Он обещает, но знает, что врет. «Я скорее умру».
Он ненавидит огонь. Сжигает кости, смотрит на пламя и ненавидит. Потому что самое страшное в его жизни началось с огня.
Он ненавидит свою беспомощность, когда брата мучают кошмары или видения, что почти одно и то же, когда он сидит, привязанный к стулу, а сзади раздаются взрывы.
Он ненавидит нечисть просто потому, что это нечисть, а еще потому, что из-за этой гребаной нечисти их жизнь – жизнь его брата – никогда не будет нормальной. А он бы хотел этого для него.
Он ненавидит сопливые моменты, потому что боится, что увидят его настоящего, боится сломаться, рассыпаться в прах, не сходя с места, и тогда он уже не сможет выполнять свою работу – заботиться о брате.
Он ненавидит себя. За то, что слаб, за то, что подводит тех, кого любит, за то, что спасти всех невозможно, за то, что он идиот, кретин, придурок!
Он ненавидит этот щенячий взгляд, потому что всегда уступает ему. Пусть бред, чушь, самоубийство, глупость, но он уступает. Хотя нет, в такие моменты он все же больше ненавидит себя. Слабак.
Он ненавидит креветки. Когда-то в детстве на чьем-то дне рождения он съел целую гору креветок, и оказалось, что у него аллергия. Он месяц чувствовал себя овощем.
Он ненавидит больницы. За твердые кровати, омерзительно белые простыни, тошнотворный запах лекарств и хлорки, тупых врачей, страшненьких медсестер и слабость собственного тела.
Он ненавидит самолеты. Не только за то, что они падают, но и за то, что они полностью контролируют тебя там, в небе, будто ты себе не принадлежишь, доверяя собственную жизнь даже не человеку, который может оказаться чокнутым, и не демону, который мечтает тебя уничтожить, а механизму, неспособному думать.
Он ненавидит еще один взгляд брата. Полный боли, любви и решимости спасти его во что бы то ни стало. Он знает, что должен остановить его, но не уверен, что сможет. Тогда он ненавидит нечисть, слабость и себя.
Временами он ненавидит свою работу, свою жизнь, своего отца, своего брата, так похожего на отца, но это чувство вспыхивает лишь на мгновение и уходит. На смену ему появляется другое чувство, но какое, он никогда не скажет, потому что ненавидит сопливые моменты.
Но есть кое-что, что он ненавидит куда сильнее. Больше всего на свете.
Он ненавидит свою жизнь без брата.

Он любит
Он любит дорогу. Мимо несутся леса, города, заправки, столбы, и все кажется таким простым, что дышится легче.
Он любит охоту. Здесь тоже все просто и четко: обнаружить, выследить, уничтожить. Он думает, что в этом есть смысл, глядя на спасенных им людей.
Он любит оружие. Оно плавно и четко ложится в руку, придает уверенность и силу, прикрывает твою задницу и задницу этого долговязого лохматого типа рядом.
Он любит чувствовать лучи заходящего солнца на своих щеках. Ему кажется, что кто-то очень осторожно касается его, будто боясь разбить, будто зная, как он на самом деле близок к падению. Но это теплое прикосновение дарит надежду.
Он любит кадрить официанток в кафе и барах, потому что, получая очередной телефонный номер, он может на секунду представить, что он обыкновенный парень, такой же, как сотни других, что у него есть дом, нудная работа, заботы вроде заросшей лужайки или переполненного мусорного ведра. А еще он видит, что способен хоть на что-то кроме охоты.
Он любит задирать своего брата или устраивать глупые соревнования по типу «кто кого больше надурит». Потому что так он чувствует себя живым и просто балдеет от надутой физиономии мелкого. Все это не всерьез.
Он любит представляться агентом ФБР или копом, примеряя – пусть на мгновение – чужую жизнь на себя, представляя себя героем, тем, кем люди восхищаются, а не считают убийцей или психопатом.
Он любит свою малышку за то, что она всегда рядом, за то, что она помнит все и, пожалуй, из всех женщин она всегда была и остается самой преданной и терпеливой. Она знает его и принимает все его недостатки. А что еще нужно для здоровых отношений? Он ухмыляется сам себе, когда думает об этом.
Он любит классический рок. Потому что в нем много боли и отчаяния, но еще больше борьбы и упорства – того, что можно назвать их семейными чертами. Ему кажется, что эти песни всегда про них….
Он любит ветер, любит, когда тот дует прямо в лицо, охлаждает, отдается в теле дрожью и выгоняет из головы пустые мысли. Он представляет, что так же свободен, как этот ветер, что он всегда стремится вперед и никогда не сворачивает с пути. Значит, у него все получится.
Он любит, сидя в Импале и слушая музыку, гнать по пустой дороге, чувствовать рядом спокойное дыхание брата, пока тот сидит, уткнувшись носом в свой ноутбук, или тихонько посапывает во сне. Потому что в такие моменты ему кажется, что все правильно. Черт, в такие моменты все действительно правильно. И ничего лучше он никогда бы не смог придумать.
Но есть кое-что, что он любит больше дороги, больше охоты, больше оружия, рока и даже своей малышки. Кое-что, что он любит больше собственной жизни и души.
Он любит своего брата.

Он ненавидит
Он ненавидит запах крови. Смерть сама по себе кажется ему неправильной из-за боли, непредсказуемости и несправедливости. Липкий, сладкий, даже приторный запах крови бесит его до тошноты, до омерзения, до зубовного скрежета, но он никогда не признается в этом брату.
Он ненавидит упрямство своего брата, это глупое самоубийственное стремление, во что бы то ни стало спасти его задницу.
Он ненавидит видения. Вспышка боли в голове, потеря контроля. Он словно выпадает из реальности и мучительно-тягуче окунается в чье-то чужое пространство, то пространство, где ему даже теоретически не место. Но что еще хуже, эти видения – слишком глубокое проникновение в сверхъестественное.
Он ненавидит свою слабость, когда не может пробиться через стену, отчаянно и упорно взращиваемую братом, не может ничем помочь ему, не может доказать, что точно так же готов на все ради него.
Он ненавидит свои воспоминания за то, что в них нет мамы, и ее так не хватает. Он хотел бы помнить ее тепло, ее голос, ее запах – хоть что-нибудь, но все, что у него есть, это пара старых поблекших фотографий и брат, избегающий разговоров о прошлом.
Он ненавидит сомнения. Они вынуждают его постоянно анализировать, делать выбор. Каждый раз приходится разбираться, кто прав и кто виноват. В такие моменты он немного завидует своему брату. Какого черта он должен быть совестью их семейки?!
Он ненавидит эту мерзкую жирную дрянь, которую его брат осмеливается называть едой. К горлу подступает тошнота, когда он в очередной раз находит грязные вонючие пятна на своей постели.
Он ненавидит зиму. Потому что холодно, потому что стыло, потому что когда-то в детстве потерялся в метель и отморозил себе пальцы на ногах. Брат потом долго отогревал его, отец растирал каким-то вонючим дерьмом, а ему было одиноко и больно.
Он ненавидит Коннектикут. Когда ему было всего двенадцать, отец и брат ушли на охоту. Он навсегда запомнил, как на пороге возник отец, держа на руках своего старшего сына. Окровавленного старшего сына. Никогда в жизни ему не было так страшно, как в тот, первый, раз.
Он ненавидит себя за то, что вечно ругался с отцом, за то, что в своем желании жить подвел и бросил тех, кого по-настоящему любил.
Он ненавидит сверхъестественное. За то, что видит столько боли, за то, что сам так часто испытывал боль, за то, что стольких потерял и за то, что, кажется, еще потеряет….
Он ненавидит Желтоглазого. Потому что он виноват. Во всем. А еще потому, что его научили ненавидеть.
Временами он ненавидит свою работу, свою жизнь, своего отца, своего брата, такого твердолобого, но это чувство вспыхивает лишь на мгновение и уходит. На смену ему появляется другое чувство, но какое, он никогда не скажет, потому что он должен быть сильным.
Но есть кое-что, что он ненавидит куда сильнее. Больше всего на свете.
Он ненавидит свою жизнь без брата.

Он любит
Он любит собирать информацию. Проверять, искать, анализировать, синтезировать. Документы своей холодностью и неизменностью дарят странное ощущение неизбежного спокойствия.
Он любит порядок. Это кажется ему правильным, естественным, нормальным. Ему нужна эта видимость нормальности. Хотя бы видимость….
Он любит старые фотографии. От них всегда веет теплом и уверенностью, что жизнь – это не только борьба, кровь и страдания. Он осторожно проводит пальцем по нечетким контурам чьих-то фигур, очерчивая чужую жизнь, и вспоминает, что где-то в дальнем углу багажника Импалы лежат их старые снимки. Их почему-то доставать совсем не хочется.
Он любит помогать людям. На самом деле. Это важно и приятно осознавать, что ты можешь что-то исправить, кого-то спасти, сделать мир немного лучше. Пусть все эти положения и летят к черту, когда речь заходит о твоей семье. К сожалению, летят к черту.
Он любит чувствовать мягкие удары капель на своей коже, стоя под холодным душем. С каждым таким ударом отступает усталость и появляется призрачное ощущение, что у него хватит сил. Что он сможет и дальше делать то, что можно назвать чистым безумием. Но это – его жизнь, и другой ему уже не поймать.
Он любит юриспруденцию. Она сочетает в себе все то, что так ему дорого: информацию, порядок, факты, помощь. Он бы справился с этой ролью, он смог бы ее сыграть, да только все слова розданы, и не осталось ни строчки в сценарии «обычная судьба», которые он мог бы заучить.
Он любит иногда обыгрывать брата и посмеиваться над ним. Обыгрывать в покер, в охоте, в войне за многозначительные женские взгляды…. И неважно, что последнее можно назвать исключением – он, в конце концов, и не старается….
Он любит – и никогда не признается в этом – смотреть на брата, когда тот чинит свою малышку. У него такое серьезное, сосредоточенное лицо, будто от починки зависит судьба целого мира. Это забавно и в то же время так естественно, что хочется сразу и плакать, и смеяться. Он просто сидит и смотрит украдкой.
Он любит лежать в тишине ночью, несколько коротких минут перед тем, как провалиться в сон. Разглядывает трещинки на потолке в очередном дешевом номере мотеля и старается ни о чем не думать, принимая дремоту как подарок. Совсем ни о чем. В этом странном полузабытьи можно представить, что все, что было, только сон, привычный кошмар, и утром он отступит…. Обязательно….
Он любит немецкую философию. Канта. Гегеля. Иногда он чувствует, что может увидеть «вещь в себе», но это не принесет ни радости, ни облегчения. И, может быть, хорошо, что мы не знаем всей правды. Незнание порой гораздо слаще открытий.
Он любит Джессику. Любит до сих пор, потому что есть люди, которые навсегда остаются в твоем сердце. Он помнит ее и любит за то, что она дарила ему себя.
Он любит свое детство. Не смотря ни на что, любит. Потому что у него все же было детство, та краткая пора, когда он был счастлив и беззаботен. Наверное, по этому ощущению беззаботности он и скучает больше всего.
Он любит сидеть в Импале рядом со своим довольным братом, который наслаждается дорогой, ветром и громкой музыкой, любит изучать пейзаж за окном или очередное дело в своем ноутбуке. Потому что в такие моменты ему кажется, что все правильно. Черт, в такие моменты все действительно правильно. И ничего лучше он никогда бы не смог придумать.
Но есть кое-что, что он любит больше порядка, юриспруденции, Джессики и всех философов мира вместе взятых. Кое-что, что он любит больше собственной жизни и души.
Он любит своего брата.